5 главных донжуанов русской литературы: мечутся, страдают или плюют на женские слезы

В русской литературе любовь — это не просто чувство, а целый театр страстей, трагедий и комедий. На его сцене блистают не только скромные героини, но и настоящие ловеласы — те самые донжуаны, которые разбивают сердца, вызывают слёзы и вдохновляют на бессонные ночи под луной. Кто они — главные искусители русской словесности?

Почему их обожают, ненавидят, а иногда и подражают им? Приготовьтесь: сейчас мы познакомим вас с пятью самыми яркими и харизматичными донжуанами отечественной литературы. Будет смешно, драматично и очень по-русски!

Эраст («Бедная Лиза» Николая Карамзина)

Первый отечественный сердцеед, который ввёл в моду страдания из-за несчастной любви и женские слёзы. Эраст — этакий светский ловелас XVIII века: соблазнил простую девушку Лизу, а потом, как только запахло серьёзными отношениями, сбежал к другой.

Итог — Лиза в пруду, Эраст на балах, а читатели в шоке. Карамзин, сам того не желая, превратил своего героя в эталонного эгоиста и первого литературного «донжуана».

Дон Гуан («Каменный гость» Александра Пушкина)

Пушкинский Дон Жуан — заморский гость на русской почве, но какой темпераментный! Он не только соблазняет женщин, но и успевает убивать мужей, ревновать бывших и спорить с памятниками.

В его донжуанском списке не только дамы, но и скелеты в шкафу, а финал — классика жанра: за ним приходит Каменный гость, и страсти уносят героя на тот свет. Пушкинский вариант — трагический, но с фирменной иронией автора и намёком: «А не я ли сам — Дон Жуан?»

Григорий Печорин («Герой нашего времени» Михаила Лермонтова)

Печорин — донжуан с философским уклоном. Он не просто соблазняет, а анализирует, рефлексирует, скучает и страдает. Женщины для него — как главы в книге: прочитал, закрыл, пошёл дальше.

Его отношения с Верой, княжной Мери и Бэлой — это не про любовь, а про вечный поиск смысла и невозможность быть счастливым. Печорин — интеллектуал-донжуан, который сам себе не рад, но всё равно не может остановиться.

Анатоль Курагин («Война и мир» Льва Толстого)

Анатоль — классический красавец и повеса, который соблазняет Наташу Ростову, не моргнув глазом. Его не волнуют последствия, честь, мораль — главное, чтобы было весело и красиво.

Курагин — донжуан без тормозов: он не страдает, не рефлексирует, а просто живёт одним днём, оставляя за собой разбитые сердца и испорченные помолвки. Вся драма Наташи — на его совести, но сам он уже давно на следующем балу.

Григорий Мелехов («Тихий Дон» Михаила Шолохова)

Мелехов — донжуан на войне, донжуан с шашкой наголо. Он не просто мечется между женщинами, а делает это на фоне революции и гражданской войны.

Его любовь к Аксинье и жене Наталье — это не просто страсть, а целая эпопея с побегами, возвращениями, трагедиями и метаниями. Мелехов — донжуан в стиле «казачьего экстрима»: горячо любит, искренне страдает, но так и не может разобраться в себе.

Русская литература создала своих донжуанов на любой вкус: от сентиментальных до трагических, от рефлексирующих до беззаветно страстных.