«Ах ты, аспид византийский!» или Как петербургские интеллигенты ругаются на языке Древней Руси

Санкт-Петербург — город, где даже ругань превращается в искусство. Зачем материться, если можно назвать коллегу по академии «остолбенем» (дурак, стар.), а хама в трамвае — «захребетником» (тунеядец, XVI в.)?

Перед вами гид по древнерусской лексике для тех, кто предпочитает пить чай с брусничным вареньем, но при этом мастерски посылать оппонентов в стиле Ярослава Мудрого.

Почему петербуржцы бранятся как летописцы?

Петербургские интеллигенты давно превратили архаизмы в оружие:

• Эффект неожиданности — когда вас называют «бзырем» (гулякой, др.-рус.), вы сначала лезете в словарь Даля.
• Эстетическое превосходство — «Ах ты, аспид византийский!» — ну, звучит же!(дьявол, XI-XVII вв.).
• Исторический шик — в городе трёх революций даже ругань должна пахнуть берестяными грамотами.

Топ-10 древнерусских ругательств для Невского проспекта

• «Болдырь» (незаконнорождённый, XV в.) — идеально подходит для комментария к посту бывшего однокурсника-оппозиционера.
• «Ярыжка» (мелкий жулик, XVI в.) — так можно шепнуть, когда таксист везёт вас через Крестовский остров «подольше».
• «Ёнда» (гулящая, XIV-XVII вв.) — заменит ругательство при виде бывшей жены брата, щеголяющей в «Летуаль».
• «Шлёндра» (бродяга, XV в.) — тактичный намёк коллеге, забывшей о дедлайне.
• «Аспид» (змей, XI в.) — для тещи, критикующей ваш холодец на Рождество.

• «Лиходей» (злодей, XII в.) — так петербуржцы называют чиновников, ремонтирующих мосты в белые ночи.
• «Захребетник» (нахлебник, XVI в.) — универсальное слово для соседа, доедающего ваш борщ в коммуналке.
• «Бзыря» (сорванец, др.-рус.) — когда подростки в «Галерее» играют в Mortal Kombat на весь фудкорт[^6].
• «Дуботолк» (говорящий с деревом, др.-рус.) — тактичный комментарий к докладу о квантовой физике от гуманитария.
• «Тать» (вор, XI в.) — для воришки, укравшего зонтик из «Ямской слободы».

P.S. Согласно легенде, сам Пушкин, описывая Онегина как «лиходея», лукаво улыбался: мол, пусть современники думают, что это про «злодея», а не про «того, кто лихо деет».

Впрочем, в Петербурге, где даже ругань — это поэзия, это уже неважно. Главное — не перепутать «куёлду» (сварливую, диал.) с карельским пирогом. Хотя... после третьей рюмки натурального кваса и не такое случалось.